Стая - Страница 68

— И что теперь? Хочешь есть — иди в супермаркет.

— Не перебивай благородную адвокатскую речь Леона, — сказал Форд и подлил себе вина.

Делавэр уставилась на Эневека. Что-то в её глазах изменилось.

Пожалуйста, только не это, подумал он.

То, что у него индейская внешность, — очевидно, но она не должна делать из этого неправильные выводы. Он прямо-таки услышал звук надвигающегося вопроса. Сейчас ему придётся объясняться. Как он ненавидел это! И дёрнул же чёрт Форда завести речь о мака.

Он быстро переглянулся с директором. Форд понял.

— Продолжим этот разговор в другой раз, — замял он. И, прежде чем Делавэр успела возразить, добавил: — Теорию отравления надо обсудить с Оливейра, Фенвиком или Родом Пальмом, но, честно говоря, я в неё не верю. Все беды происходят из-за нефти и истечения хлористого углеводорода. Ты знаешь не хуже меня, к чему это приводит. К ослаблению иммунной системы, к инфекциям и преждевременной смерти. Но не к безумию.

— Кто-то подсчитал, что через тридцать лет косатки на западном побережье полностью вымрут? — снова вступила в разговор Делавэр.

Эневек мрачно кивнул:

— И не только из-за отравления. Косатки теряют пропитание, лосося. Если они не погибнут от яда, то просто уйдут искать пропитание в других краях.

— Забудь про теорию отравления, — сказал Форд. — Об этом можно было бы говорить, если б в деле были замешаны одни косатки. Но чтобы косатки и горбачи выступали единым фронтом… Не знаю, Леон.

Эневек задумался.

— Вы знаете мою позицию, — тихо сказал он. — Я далёк от того, чтобы приписывать животным намерения или переоценивать их разум, но… неужто у вас нет чувства, что они хотят от нас избавиться?

Все посмотрели на него. Он ожидал возражений, но Делавэр кивнула:

— Да. Кроме резидентов.

— Кроме резидентов. Потому что они не были там, где были другие. Где с ними что-то произошло. Киты, которые потопили буксир… Говорю же вам! Ответ лежит в открытом океане.

— Боже мой, Леон. — Форд откинулся на спинку стула, и щедрый глоток вина забулькал в его горле. — Прямо как в кино! Кто-то им приказал: подите и расправьтесь с человечеством?

Эневек молчал.

Когда ночью он лежал без сна в своей ванкуверской квартирке, в нём созрела мысль внедрить зонд в одного из буйствовавших китов. Что бы ни управляло этими животными, это «что-то» по-прежнему властно над ними. Если снабдить одного из китов камерой и передатчиком, есть шанс добиться столь необходимого ответа.

Вопрос был только в том, каким образом закрепить аппаратуру на одичавшем горбаче, если его и мирного на месте не удержишь?

И эта проблема с их кожей…

Закрепить передатчик на морской собаке — совсем не то, что на ките. Морских собак и тюленей легко поймать на лежбищах. Клей, которым крепится передатчик, хорошо держится на шерсти.

Но у китов и дельфинов нет шерсти. И вряд ли есть в природе что-то более гладкое, чем кожа дельфина или косатки, она и на ощупь как свежеоблупленное варёное яйцо, к тому же покрыта тонкой плёнкой геля, чтобы исключить сопротивление воды и отторгать бактерии. Верхний слой кожи постоянно обновляется. Энзимы отделяют её, и во время прыжков она отпадает тонкими лоскутами — вместе со всеми нежелательными паразитами и передатчиками. И кожа серых китов и горбачей не лучше приспособлена для удержания на себе посторонних предметов.

Эневек встал, не включая света, и подошёл к окну. Он обдумывал один вариант за другим. Разумеется, есть приёмы. Американские учёные закрепляют передатчики присосками. Правда, присоски выдерживают напор воды лишь несколько часов. Другие закрепляют зонд на спинном плавнике. Но тут возникает вопрос, как в такие дни вообще выйти в море на лодке и догнать кита, и чтобы он эту лодку не потопил.

Можно оглушить животное…

Всё слишком сложно. Кроме того, зонда недостаточно. Нужны камеры. Спутниковая телеметрия и видеоряд.

И вдруг он додумался до одной мысли.

Но потребуется хороший снайпер.

Эневек разгорячился, бросился к письменному столу, вошёл в интернет и вызвал один за другим несколько адресов.

Вскоре он уже знал, как действовать.

Заснул он лишь под утро. Последняя мысль была о «Королеве барьеров» и о Робертсе. Вот тоже дело. Директор пароходства так и не перезвонил ему, несмотря на многие напоминания. Оставалось надеяться, что пароходство хотя бы отправило дополнительные пробы в Нанаймо.

20 апреля

Лион, Франция

Бернар Роше корил себя за то, что потерял слишком много времени с исследованием проб воды, но уже ничего нельзя было изменить. Разве мог он предположить, что омар способен убить человека? А то и не одного?

Жан Жером, старший повар ресторана «Труагро» в Роанне, так и не вышел из комы и умер через сутки после того, как перед ним разорвался заражённый омар. Что именно вызвало смерть, до сих пор было трудно сказать. Ясно лишь, что отказала иммунная система — как следствие тяжёлого токсического шока. Несколько человек из кухонного персонала тоже заболели, тяжелее всех — ученик, который дотрагивался до странного вещества и законсервировал его. У всех были головокружение, дурнота, головные боли и проблемы с концентрацией. Ресторан «Труагро» попал в затруднительное положение. Но гораздо больше Роше беспокоило число похожих жалоб, с которыми жители Роанна обращались к своим врачам после гибели Жерома. Их симптомы были выражены не так сильно. Тем не менее, Роше боялся худшего, узнав, что произошло с водой, в которой Жером держал омаров.