Стая - Страница 30

— Эй, — взмахнула руками Лисия. — Что они делают?

Головы трёх горбачей синхронно вспарывали поверхность воды. Они широко раскрыли громадные пасти так, что было видно розовое нёбо. Мощные глоточные мешки словно надулись. Между китами взлетала бурлящая пена — и с ней что-то сверкающее, словно мишура. Крошечные вёрткие рыбёшки. Откуда-то налетели стаи чаек и гагар, совершая бреющие прыжки вниз, чтобы принять участие в кутеже.

— Они едят, — сказал Эневек, фотографируя китов.

— Нет! У них такой вид, будто они хотят сожрать нас.

— Лисия! Не старайся выглядеть глупее, чем ты есть.

— Ты не понимаешь шуток, — сказала Делавэр скучающе. — Разумеется, я знаю, что они питаются крилём и всей такой мелочью. Но никогда не видела, как они это делают. Я всегда считала, что они просто плывут себе, раскрыв пасть.

— Гладкие киты так и делают, — сказала Стринджер через плечо. — А у горбачей свой метод. Они подплывают под стаю мелких рыб или усоногих рачков и окружают их кольцом из воздушных пузырьков. Мелкие рыбы избегают турбулентной воды, они стараются держаться подальше от пузырькового занавеса и сбиваются в кучу. Киты всплывают, расправив свои глоточные складки, и делают хлебок.

— Ничего ей не объясняй, — сказал Эневек. — Она всё равно всё знает лучше.

— Хлебок? — повторила Делавэр.

— Так это называется у китов. Способ хлебка. Они могут растягивать свои глоточные мешки, превращая их в гигантский резервуар для приема пищи. Криль и рыбы всасываются одним глотком и застревают в цедильных пластинах.

Эневек подсел к Стринджер и вполголоса спросил:

— Как они тебе кажутся?

— Киты? Странный вопрос. — Она немного поразмыслила. — Думаю, как всегда.

— Ты находишь их нормальными?

— Конечно. Они просто в ударе, у них всё прекрасно получается.

— И они… не изменились?

Она сощурила глаза. Солнце блестело на воде. Горбачи уже давно скрылись.

— Изменились? — сказала она задумчиво. — Что ты имеешь в виду?

— Я же тебе рассказывал о двух Megapterae, которые внезапно вынырнули рядом с моей лодкой. — Инстинктивно он употребил научный термин для обозначения горбачей. И без того достаточно странные идеи бродили у него в голове, а так это хотя бы звучало серьёзно и научно.

— Да. И что?

— Это было странно.

— Тебе можно позавидовать. Полный отпад, и опять меня не оказалось рядом.

— Не знаю, отпад ли. Мне скорее показалось, что они пытаются разведать обстановку… Как будто они что-то замышляют…

— Ты говоришь загадками.

— Это было не особенно приятно.

— Не особенно приятно? — Стринджер недоумённо покачала головой. — Ты не в своём уме? Как бы я хотела оказаться на твоём месте.

— Не обольщайся. Я спрашивал себя, кто тут за кем наблюдает и с какой целью…

— Леон. То были киты. Не тайные агенты.

Он потёр глаза и пожал плечами.

— О’кей, забудь об этом. Должно быть, мне примерещилось.

Портативная рация Стринджер щёлкнула. Послышался голос Тома Шумейкера.

— Сьюзен? Перейди-ка на 99.

Все китовые станции передавали и принимали на частоте 98. Это было практично, потому что таким образом все были в курсе вида на китов. Береговая охрана и аэропорт Тофино тоже использовали частоту 98, а ещё, к сожалению, разные рыбаки-спортсмены, чьё представление о наблюдении китов было существенно грубее. Для личных разговоров у каждой станции был собственный канал. Стринджер переключилась.

— Леон там далеко? — спросил Шумейкер.

— Рядом.

Она протянула Эневеку переговорное устройство. Он выслушал.

— Хорошо, я поеду к ним… Скажи им, я вылечу, как только мы вернёмся на берег.

— О чём это вы? — спросила Стринджер.

— Пароходство просит меня о какой-то консультации.

— Пароходство?

— Да. Позвонили из управления. Они не особенно грузили Тома подробностями. Только сказали, что им нужен мой совет. И срочно! Странно…

Пароходство выслало за ним вертолёт. Не прошло и двух часов после разговора по рации с Шумейкером, как Эневек уже разглядывал сверху причудливый ландшафт острова Ванкувер. Лесистые холмы сменялись суровыми скалами, между ними поблёскивали реки и зелёные озёра. Но красота острова не могла скрыть того факта, что деревообрабатывающая промышленность нанесла лесам большой урон. За прошедшие сто лет она превратилась в ведущую отрасль хозяйства региона, и сплошной вырубке подвергались большие площади.

Они оставили остров Ванкувер позади и перелетели оживлённый пролив Джорджия с его пассажирскими лайнерами, паромами, грузовыми судами и частными яхтами. Вдали тянулись величественные цепи Скалистых гор с убелёнными вершинами. Башни из голубого и розового стекла окаймляли просторную бухту, на которую приводнялись, словно птицы, гидропланы.

Вертолёт снизился, сделал круг и завис над устройствами дока. Они сели на свободную площадку среди штабелей древесины. Чуть дальше высились кучи угля и серы. Мощный сухогруз стоял на приколе у пирса. От группы людей отделился человек, направляясь к вертолёту. Волосы его трепал ветер от винта. Эневек отстегнул привязные ремни и приготовился к выходу. Человек открыл дверцу кабины. Рослый и статный, чуть за шестьдесят, с приветливым лицом и живыми глазами.

— Клайв Робертс, — протянул он руку. — Директор пароходства.

Группа, к которой они направились, по-видимому, была занята инспекцией сухогруза. Там были моряки и люди в гражданской одежде. Они поглядывали на правый борт судна, шагали вдоль него, останавливались и жестикулировали.